Хочу рассказать о том, что меня беспокоит.
     Изначально я планировала написать о том, как мы когда-то встречали Рождество  — отметить самые значимые для меня моменты, вспомнить то, что имело для меня огромное значение. Я не рассчитывала, что смогу прочувствовать нечто подобное в этом году, но, по крайней мере, надеялась встретить этот праздник достойно. Но всё вышло наоборот.
     Вчера вечером мы с родителями поехали в костёл. Там встретились с моей лучшей подругой  — мы уже который год встречаем Рождество вместе. Пока мы ждали её на улице, внезапно забили колокола  — я впервые слышала, чтобы в них звонили на Рождество. В тот момент в моей душе возникло такое возвышенное чувство, меня так необычайно захватило. Мешало лишь только то, что у меня уже второй час сильно болела голова  — перед выездом из дома я даже выпила таблетку.
     Зайдя в костёл, я подалась на хоры. Я не была в костёле уже достаточно давно, но не потому, что не хочу, а потому, что не могу. Так или иначе, в прошлом я пропела в костёле почти двадцать лет  — с самого детства до момента, когда жизнь моя так переменилась. И поэтому то, что произошло, стало для меня такой неожиданностью.
     Когда я поднялась наверх и нашла взглядом органистку, меня удивило, что первым делом она не кивнула головой и не улыбнулась, а замотала головой, как если бы смотрела на хулигана, приговаривая: «Нет, нет, нет». Я застыла на месте, так как ничего не поняла. Она наконец подошла ко мне и сказала: «Рада тебя видеть, но, без обид, здесь совсем нет места». Я непонимающе оглянулась вокруг: там было человек пять. Считай, что почти никого. Раньше мы там стояли, едва ли не утыкаясь друг в друга носами, и то никого никуда не гнали. По-видимому, она что-то поняла по моему лицу, так как добавила: «Здесь будут только те, кто будут петь». Я простодушно ответила: «Вообще-то я собиралась петь». Она невнятно произнесла: «Мы... репетировали». Кажется, я сказала «хорошо» и пошла вниз.
     На хорах остались неизвестные мне лица  — люди, которых я раньше никогда не видела. А меня выгнали оттуда. Выгнали из места, которое было моим домом долгие годы. Где я хотела найти покой.
     Я была зла. Я была чудовищно зла. Я стояла, не шевелясь, всю мессу  — мои мысли были так напряжены и злы, моя голова болела, я почти не принимала участия в происходящем. Я всё думала о тех людях наверху. Думала, что меня прогнали, потому что там собрались настоящие певцы с новым репертуаром. Но голоса были самые обычные, а репетуар тот, который я разучивала ещё пятнадцать лет назад и могла петь, до сих пор зная наизусть как мелодию, так и текст.
     Праздник прошёл для меня чудовищно. Я стояла и понимала, что это совсем не то  — всё совсем не то. Я была очень зла. Всё время. Я не просто потратила самую святую мессу в году. Я потратила её, кощунственно опустившись во мрак внутри себя.
     Поэтому сейчас я чувствую себя омерзительно. Мне противно от себя. Я всё ещё обижена и зла  — вечером, когда я мыла посуду, у меня на глазах выступали злые слёзы. Я была настолько зла, что даже не скрывала этого — когда мы уходили, я громко рассуждала о том, как они зазнались и охамели, пока сзади шли певуны с хоров.
     Вместо того чтобы озариться светом, я погрузилась в отвратительную тьму и теперь даже не знаю, как очиститься.